Сообщение о преступлении по «версии» Следственного комитета РФ



Опубликовано в журнале "Советник юриста" №11 год - 2011


Рыжаков А. П.,
заслуженный работник высшей школы РФ,
профессор ТФ МЮИ

В подп. «а» п. 3 утвержденной приказом Следственного комитета РФ от 03 мая 2011 г. № 72 «О порядке приема, регистрации и проверки сообщений о преступлении в следственных органах (следственных подразделениях) системы Следственного комитета Российской Федерации» (1) Инструкции о порядке приема, регистрации и проверки сообщений о преступлении в следственных органах (следственных подразделениях) системы Следственного комитета Российской Федерации (2) разработчики таковой сформулировали определение понятия «сообщение о преступлении». Оно несколько отличается от того, что закреплено в УПК РФ.

Согласно п. 43 ст. 5 УПК РФ «сообщение о преступлении – заявление о преступлении, явка с повинной, рапорт об обнаружении преступления». А в соответствии с подп. «а» п. 3 указанной Инструкции – «предусмотренные частью 2 статьи 20, пунктом 2 части 2 статьи 37, статьями 140–143 УПК РФ, содержащие информацию об обстоятельствах, указывающих на признаки совершенного или готовящегося преступления:
– письменное заявление о преступлении, подписанное заявителем;
– протокол принятия устного заявления о преступлении, подписанный заявителем и лицом, принявшим заявление;
– заявление о явке с повинной – добровольное сообщение лица о совершенном им преступлении;
– протокол явки с повинной – добровольное устное сообщение лица о совершенном им преступлении, занесенное в протокол;
– рапорт об обнаружении признаков преступления, составленный правомочным должностным лицом по сообщению о совершенном или готовящемся преступлении, полученному из иных источников;


(1) См.: О порядке приема, регистрации и проверки сообщений о преступлении в следственных органах (следственных подразделениях) системы Следственного комитета Российской Федерации: приказ Следственного комитета РФ от 03 мая 2011 г. № 72. – [Электронный ресурс]. – Справочная Система Консультант Плюс Технология 3000: Информационный банк Версия Проф. – М., 2011.
(2) Далее для краткости, если иное специально не оговорено, – настоящая Инструкция или комментируемая Инструкция.


– постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства;
– заявление потерпевшего или его законного представителя по уголовному делу частного обвинения;
– протокол следственного действия, в который внесено устное сообщение о другом преступлении, либо заверенная копия или выписка из него;
– протокол судебного заседания, в который внесено устное сообщение о другом преступлении, либо заверенная копия или выписка из него».

Обычно под таковым (под сообщением о преступлении) понимается повод для возбуждения уголовного дела – первый источник осведомленности, в нашем случае – следователя (руководителя следственного органа, руководителя либо члена следственной группы, следователя-криминалиста) о готовящемся, совершаемом либо совершенном деянии (последствиях такового), содержащий уголовно-процессуальные значимые признаки объективной стороны состава какого-либо преступления.

Уголовный процесс, а вместе с ним и деятельность, осуществляемая на стадии возбуждения уголовного дела, возникают лишь при наличии к тому повода и основания – повода и фактического основания для начала уголовного процесса.

Толкование ст. 140, 144 и некоторых других статей УПК РФ позволяет утверждать, что сообщение о преступлении одновременно является поводом как для возбуждения уголовного дела, так и для начала уголовного процесса. Поводы к началу уголовного процесса ничем не отличаются от поводов для возбуждения уголовного дела. В ст. 140 УПК РФ закреплен пусть и небезупречный, но все же исчерпывающий перечень таковых. Это:
1) заявление о преступлении;
2) явка с повинной;
3) сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников;
4) постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании.

Именно такая законодательная классификация поводов для возбуждения уголовного дела (начала уголовного процесса) привела к ситуации, когда в научной и учебной юридической литературе их именуют не сообщениями о преступлении, а заявлениями (сообщениями) о преступлении. Данное выражение мы иногда будем использовать и в настоящей работе как «синоним» термину «сообщение о преступлении», определение которого закреплено в подп. «а» п. 3 настоящей Инструкции.

А теперь проанализируем правовую основу сообщения о преступлении, на которую ссылаются разработчики комментируемой Инструкции при формулировании соответствующего понятия. Из текста последней следует, что сообщение о преступлении предусмотрено «частью 2 статьи 20, пунктом 2 части 2 статьи 37, статьями 140–143 УПК РФ». По поводу ссылки на ст. 140–143 УПК РФ возражений никаких быть не может. Если исходить из того, что сообщение о преступлении,  которому в комментируемой Инструкции дается «новое», несколько отличающееся от закрепленного в УПК РФ определение, – это и есть повод для начала уголовного процесса (повод для возбуждения уголовного дела), то названные статьи Закона посвящены характеристике именно этого правового явления. Но зачем разработчики настоящей Инструкции при формулировании правовой основы «сообщения о преступлении» упоминают помимо ст. 140–143 УПК РФ еще и о ч. 2 ст. 20 и п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ?

В ч. 2 ст. 20 УПК РФ речь идет о заявлении о преступлении по делу частного обвинения. Пусть это заявление лишь потерпевшего и (или) его законного представителя, однако все равно это заявление о преступлении. Оно является разновидностью «сообщения о преступлении», предусмотренного п. 1 ч. 1 ст. 140, ст. 141 УПК РФ.

Пункт 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ предоставляет прокурору право выносить мотивированное постановление о направлении соответствующих материалов в следственный орган или орган дознания для решения вопроса об уголовном преследовании по им выявленным фактам нарушений уголовного законодательства. Хотя это право закреплено в УПК РФ, возникают серьезные сомнения по поводу того, что деятельность по вынесению данного постановления является уголовно-процессуальной.

Ведь исходя из п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ поводом для начала уголовного процесса (для возбуждения уголовного дела), а значит, и «сообщением о преступлении» с позиций УПК РФ является не та информация, на основе которой выносится постановление о направлении материалов в следственный орган для решения вопроса об уголовном преследовании, а поступившая к следователю (руководителю следственного органа, руководителю либо члену следственной группы, следователю-
криминалисту). К тому же это постановление как повод для возбуждения уголовного дела (сообщение о преступлении) регистрируется в следственном органе, а не в прокуратуре.

Если разработчики настоящей Инструкции увидели что-то иное в рассматриваемых положениях УПК РФ, все равно неясно, почему тогда в подп. «а» п. 3 комментируемой Инструкции даже не упоминается о п. 43 ст. 5 УПК РФ? Ведь именно в нем законодатель сформулировал собственное определение понятия «сообщение о преступлении», того понятия, которому и посвящены ст. 140–143 УПК РФ, той категории, о частных формах которой и идет речь в ч. 2 ст. 20 и п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК РФ. Причем не забываем, что о сообщениях о преступлении упоминается также, по меньшей мере, в пп. 2, 3 ч. 1 ст. 39 УПК РФ применительно к статусу руководителя следственного органа. Но ни о ст. 39 УПК РФ, ни о других статьях того же Закона, в которых упоминается о сообщениях о преступлении либо об отдельных разновидностях таковых, при формулировании определения «сообщение о преступлении» разработчики комментируемой Инструкции почему-то не вспоминают.

В этой связи, а равно и из-за отсутствия необходимости в перечислении всех норм права, в той или иной степени касающихся поводов для начала уголовного процесса (для возбуждения уголовного дела), думается, в анализируемой дефиниции достаточно и последовательно было бы ограничиться ссылкой на ст. 140–143 УПК РФ. Упоминание в ней также о ст. 20 и 37 УПК РФ представляется излишним.

А теперь о содержании сообщения о преступлении, определение которому дано в подп. «а» п. 3 комментируемой Инструкции. Исходя из анализа текста искомой дефиниции последовательно следует вывод, что не любое поступившее следователю (руководителю следственного органа, руководителю либо члену следственной группы, следователю-криминалисту) сообщение является сообщением о преступлении. Сообщение о преступлении обязательно должно содержать «информацию об обстоятельствах, указывающих на признаки совершенного или готовящегося преступления».

Под информацией здесь подразумеваются определенного рода сведения (1). Эти сведения касаются обстоятельств, обращающих внимание следователя (руководителя следственного органа, руководителя либо члена следственной группы, следователя-криминалиста) на наличие в происшествии, о котором идет речь в сообщении, «признаков совершенного или готовящегося преступления».

Сразу оговоримся, что в УПК РФ словосочетание «признаки совершенного или готовящегося преступления» не употребляется. Здесь речь идет о «признаках преступления». Один раз (п. 36.1 ст. 5 УПК РФ) законодатель упоминает «о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления». Да и то не применительно к характеристике повода для возбуждения уголовного дела, а чтобы уточнить, что в этом Законе подразумевается под понятием «результаты оперативно-розыскной деятельности».

Данное обстоятельство, думается, позволяет сделать два следующих вывода. Во-первых, термин, использованный в настоящей Инструкции, – «признаки совершенного или готовящегося преступления» – по своему правовому смыслу аналогичен категории «признаки преступления», которой прежде всего посвящена ч. 2 ст. 140 УПК РФ. Во-вторых, по мнению законодателя, преступление может быть не только совершенным или готовящимся, но и совершаемым. Причем в компетентный орган к должностному лицу могут поступать сведения о совершаемом преступлении. Вряд ли такого рода сведения, или, иначе, информация об обстоятельствах, указывающих на признаки совершаемого преступления, не может указывать на то, что мы имеем дело с сообщением о преступлении и что таковое подлежит приему, регистрации и проверки по правилам комментируемой Инструкции.

Переходим к анализу отдельных видов сообщений о преступлении, которые вычленены разработчиками комментируемой Инструкции при формулировании понятия «сообщение о преступлении». Первыми здесь названы «письменное заявление о преступлении, подписанное заявителем» и «протокол принятия устного заявления о преступлении, подписанный заявителем и лицом, принявшим заявление».

Оба они имеют отношение к явлению, правовая основа которого прежде всего закреплена в п. 1 ч. 1 ст. 140 и ст. 141 УПК РФ, – к заявлению о преступлении. Общая характеристика и уголовно-процессуальные требования к порядку оформления заявления о преступлении приведены в ст. 141 УПК РФ. Будучи поводом для возбуждения уголовного дела, в самом общем виде заявление о преступлении может быть охарактеризовано как предусмотренный п. 1 ч. 1 ст. 140 УПК РФ источник, из которого в нашем случае следователю (руководителю следственного органа, руководителю либо члену следственной группы, следователю криминалисту) непосредственно от конкретного физического лица-заявителя впервые поступили сведения о готовящемся, совершаемом либо совершенном деянии (последствиях), содержащем процессуально значимые признаки объективной стороны состава преступления. Заявление о преступлении одновременно является поводом как для начала уголовного процесса, так и для возбуждения уголовного дела.


(1) См.: Ожегов С. И. Словарь русского языка: Ок. 57 000 слов / под ред. чл.-корр. АН СССР Н. Ю. Шведовой. – 18-е изд., стереотип. – М.: Рус. яз., 1986. – С. 217.


Устное заявление уже после начала уголовного процесса заносится в протокол, который подписывается заявителем и лицом, принявшим данное заявление. Протокол должен содержать данные о заявителе, а также о документах, удостоверяющих личность заявителя. Устное сообщение о преступлении, сделанное при производстве следственного (судебного) действия, заносится в протокол следственного действия (судебного заседания). Заявителю разъясняется ответственность за заведомо ложный донос, предусмотренная ст. 306 УПК РФ. В протоколе делается отметка об этом, которая удостоверяется подписью заявителя (ст. 141 УПК РФ).

Закон гласит: «Заявление о преступлении может быть сделано в устном или письменном виде», «устное заявление о преступлении заносится в протокол, который подписывается заявителем и лицом, принявшим данное заявление» (ч. 1 и 2 ст. 141 УПК РФ). Буквальное толкование приведенных формулировок позволяет усомниться в безупречности вычленения такой разновидности повода для начала уголовного процесса («сообщения о преступлении»), как «протокол принятия устного заявления о преступлении, подписанный заявителем и лицом, принявшим заявление».

Согласно УПК РФ повод для возбуждения уголовного дела, а значит, и повод для начала уголовного процесса – не протокол принятия устного заявления о преступлении, а само устное заявление о преступлении. Оформление протокола – действие, являющееся элементом приема заявления о преступлении. Именно к этому выводу приводит анализ как ст. 141 УПК, так и структуры (содержания) настоящей Инструкции. О чем речь? Да о том, что об оформлении протокола принятия устного заявления о преступлении речь идет в п. 10 настоящей Инструкции, соответственно после п. 9 комментируемой Инструкции. А в п. 9 настоящей Инструкции уже, несомненно, разработчики таковой речь ведут о порядке приема сообщений о преступлении. Значит, и в п. 10 настоящей Инструкции характеризуется этот вид деятельности (прием сообщения о преступлении). Получается, что оформление протокола принятия устного заявления о преступлении, как и следовало доказать, – это действие, осуществляемое в ходе принятия сообщения (точнее было бы сказать, устного заявления) о преступлении.

Закрепленное в подп. «а» п. 3 настоящей Инструкции положение идет вразрез с текстом п. 10 настоящей Инструкции, где упоминается об «устном сообщении о преступлении». Если сообщение о преступлении – это «протокол принятия устного заявления о преступлении, подписанный заявителем и лицом, принявшим заявление», то он (протокол) письменный, а не устный. Устным может быть заявление о преступлении (заявление о явке с повинной). Именно они и заносятся в предусмотренный ч. 3 ст. 141 УПК РФ протокол. Но тогда исходя из использованной законодателем в п. 10 настоящей Инструкции формулировки сообщением о преступлении является не протокол принятия устного заявления о преступлении, подписанный заявителем и лицом, принявшим заявление, а само устное заявление о преступлении. Вернее, даже не устное заявление о преступлении, а просто – заявление о преступлении (заявление о явке с повинной), которое может быть как устным, так и письменным. Специфике принятия устной формы такой разновидности сообщения о преступлении и посвящен п. 10 настоящей Инструкции.

Получается, что ведомство несколько намудрило с дефиницией «сообщение о преступлении»: хотело подробнее раскрыть содержание данного понятия, а на деле, нарушая логические законы деления, а в определенной степени и требования УПК РФ, выдало желаемое за действительное. В настоящее время есть сообщение о преступлении и есть письменный документ, в котором уполномоченное на то должностное лицо обязано фиксировать устное заявление о преступлении (заявление о явке с повинной). Данное обстоятельство проигнорировано авторами настоящей Инструкции. Поэтому и возникают несостыковки содержания отдельных ее пунктов.

Но не все так просто. Сформулированная в подп. «а» п. 3 настоящей Инструкции дефиниция не соответствует уголовно-процессуальным положениям. Однако сама Инструкция посвящена не только уголовному процессу. Как уже было замечено выше, регистрация сообщений о преступлении – не уголовно-процессуальная категория. Она осуществляется вне уголовного процесса.

Процедура производства регистрации сообщений о преступлении регулируется ведомственными нормативными актами. В нашем случае таковым является настоящая Инструкция. В этой связи Председатель Следственного комитета РФ правомочен сам решать, что именно регистрировать в органах и подразделениях системы Следственного комитета РФ. В этой ситуации он может регистрировать не устное заявление о преступлении (о явке с повинной), а протокол принятия устного заявления о преступлении, подписанный заявителем и лицом, принявшим заявление (протокол явки с повинной). К тому же таким протоколом может быть и не являющийся уголовно-процессуальным документом одноименный протокол, составленный должностным лицом, о котором упоминается в подп. «г» п. 2 настоящей Инструкции. См. также комментарий к подп. «г» п. 2 настоящей Инструкции.

Таким образом, применительно к институту регистрации сообщения о преступлении сообщением о преступлении может быть (если не вспоминать о логических законах деления) то, чему дано определение в подп. «а» п. 3 настоящей Инструкции.

Но при характеристике таких уголовно-процессуальных институтов, как принятие и проверка сообщения о преступлении, разновидностью «сообщения о преступлении» будет не «протокол принятия устного заявления о преступлении, подписанный заявителем и лицом, принявшим заявление», а устное заявление о преступлении.

Именно оно подлежит приему и проверке как повод начала уголовного процесса, а при наличии к тому фактических оснований и повод для возбуждения уголовного дела.

Точно так же, как протокол принятия устного заявления о преступлении корреспондирует с самим устным заявлением о преступлении, протокол явки с повинной соотносится с устным заявлением о явке с повинной.

Очередной разновидностью сообщения о преступлении в настоящей Инструкции назван «рапорт об обнаружении признаков преступления, составленный правомочным должностным лицом по сообщению о совершенном или готовящемся преступлении, полученному из иных источников». Буквально получается, что такой рапорт составляется во всех случаях получения сообщения о преступлении, не являющегося какой-либо иной из перечисленных в подп. «а» п. 3 настоящей
Инструкции формой такового (сообщения).

Так же как обстояли дела с устным заявлением о преступлении и протоколом о его принятии, рапорт не является тем сообщением, которое поступает (обнаруживается) в орган предварительного расследования. Поводом для возбуждения уголовного дела (а именно он принимается, проверяется и т. п. как сообщение о преступлении) согласно ст. 143 УПК РФ является сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных (помимо заявления о преступлении и заявления о явке с повинной) источников. Рапорт об обнаружении признаков преступления – это продукт документального оформления сообщения о преступлении (1), форма, в которую должна быть облечена информация (2), содержащаяся в сообщении о преступлении, – процессуальный документ, который составляется в связи с получением указанного повода.

Между тем разработчики комментируемой Инструкции, также как, впрочем, и ряд иных процессуалистов, вразрез с положениями п. 3 ч. 1 ст. 140 УПК РФ поводом для возбуждения уголовного дела именуют именно рапорт об обнаружении признаков преступления (3). Другие называют его одним из видов поводов для возбуждения уголовного дела, предусмотренных п. 3 ч. 1 ст. 140 УПК РФ (4), «новым видом сообщения о преступлении» (5).

В этой связи последовательно сделать некоторые пояснения. Уголовно-процессуальная деятельность начинается с момента поступления в распоряжение компетентного органа (должностного лица) повода и основания для начала уголовного процесса (возбуждения уголовного дела). А это значит, что до появления искомого повода не может быть уголовного процесса. Однако при принятии сообщения о совершенном или готовящемся преступлении, полученного из иных источников, уголовный процесс начинается не с момента завершения оформления рапорта об обнаружении признаков преступления. Как правильно отмечают некоторые авторы, составлению рапорта может, а в некоторых случаях должна предшествовать определенная проверочная работа (6).


(1) А не само «документальное оформление сообщения о преступлении», как его именует Б. Т. Безлепкин (см.: Безлепкин Б. Т. Глава 19. Поводы и основания для возбуждения уголовного дела / Б. Т. Безлепкин // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. И. Л. Петрухина. – М.: ООО «ТК Велби», 2002. – С. 209; Безлепкин Б. Т. Комментарий к уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Б. Т. Безлепкин. – М.: ООО «ВИТРЭМ», 2002. – С. 179). Оформление – это деятельность. Деятельность же, несомненно, не может быть документом. Рапорт же – это документ.
(2) См.: Голубев В. В. Глава 19. Поводы и основания для возбуждения уголовного дела // Комментарий к уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под общей ред. В. И. Радченко. – М.: ЗАО «Юридический Дом «Юстицинформ», 2003. – С. 321.
(3) См.: Калиновский К. Б. Глава 19. Поводы и основания для возбуждения уголовного дела // Комментарий к уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. А. В. Смирнова. – СПб.: Питер, 2003. – С. 373; Шевчук А. Н. Глава 19. Поводы и основания для возбуждения уголовного дела / А. Н. Шевчук // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Новая редакция. – М.: ИКФ «ЭКМОС», 2002. – С. 266; Шевчук А. Н. Глава 19. Поводы и основания для возбуждения уголовного дела / А. Н. Шевчук // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Постатейный / под ред. Н. А. Петухова, Г. И. Загорского. – М.: ИКФ «ЭКМОС», 2002. – С. 266; Григорьев В. Н. Глава 19. Поводы и основания для возбуждения уголовного дела / В. Н. Григорьев // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В. В. Мозякова. – М.: «Издательство «Экзамен XXI», 2002. – С. 323.
(4) См.: Москалькова Т. Н. Глава 19. Поводы и основания для возбуждения уголовного дела / Т. Н. Москалькова // Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под общ. ред. В. М. Лебедева; научн. ред. В. П. Божьев. – М.: Спарк, 2002. – С. 295.
(5) См.: Масленникова Л. Н. Глава 19. Поводы и основания для возбуждения уголовного дела / Л. Н. Масленникова // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / отв. ред. Д. Н. Козак, Е. Б. Мизулина. – М.: Юрист, 2002. – С. 300.
(6) См.: Голубев В. В. Указ. соч. – С. 322.


Сам процесс оформления данного документа урегулирован ст. 143 УПК РФ. Уголовный процесс начинается тогда, когда в распоряжении компетентного органа (в нашем случае – должностного лица, указанного в п. 2 настоящей Инструкции, а еще точнее, только в подп. «а» –«в» названного пункта) появится повод и основание для начала уголовного процесса. Поводом в рассматриваемой ситуации исходя не только из содержания п. 3 ч. 1 ст. 140 УПК РФ, но и из ст. 143 УПК РФ является устное или письменное сообщение (в значении не определенного рода информации, а формы выражения таковой (1) о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников. О получении данного сообщения уже на стадии возбуждения уголовного дела вне зависимости от того, в каком виде оно поступило в компетентный орган, составляется рапорт об обнаружении признаков
преступления.

Необходимо еще раз обратить внимание на то, что согласно требованиям ст. 143 УПК РФ рапорт является документом, который составляется в связи с получением сообщения, а не документом, в котором фиксируется данное сообщение.

Хотя, несомненно, имеющая процессуальное значение информация (фактические основания начала уголовного процесса), содержащаяся в сообщении о совершенном или готовящемся преступлении, полученном из иных источников, должна быть отражена и в рапорте. Соответственно в рапорте об обнаружении признаков преступления фиксируются уголовно-процессуальные значимые признаки состава преступления.

Следующей разновидностью сообщения о преступлении вслед за законодателем (п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ) разработчики настоящей Инструкции называют «постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства». В УПК РФ, правда, его наименование чуть более краткое – «постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании». Но суть остается та же, и законодатель, и разработчики комментируемой Инструкции считают самостоятельным поводом для возбуждения уголовного дела (начала уголовного процесса) указанный поступивший к следователю (руководителю следственного органа, руководителю либо члену следственной группы, следователю-криминалисту) документ.

Неясно только – что же до вступления в силу Федерального закона от 28 декабря 2010 г. № 404-ФЗ, которым соответствующий повод для возбуждения уголовного дела введен в ч. 1 ст. 140 УПК РФ, такого рода постановления прокурором не выносились? По фактам, о которых в них сообщалось, не производилась уголовно-процессуальная деятельность, не осуществлялись прием, регистрация, рассмотрение и разрешение такого вида сообщений о преступлении? Выносились и осуществлялись.

Как только прокуроры были лишены права самостоятельно возбуждать уголовные дела, тем же Федеральным законом от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации»(2) им было предоставлено полномочие «выносить мотивированное постановление о направлении соответствующих материалов в следственный орган или орган дознания для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства». И они стали такие постановления выносить.


(1) Для того чтобы избежать определенного рода путаницы, анализируемый нами повод будем именовать с использованием термина «сообщение», а содержащуюся в нем информацию – с использованием термина «данные» (информация, сведения).
(2) См.: Собр. законодательства РФ. – 2007. – № 24. – Ст. 2830.


В специально посвященном вопросу принятия рассматриваемых постановлений п. 3 ныне не действующего приказа Следственного комитета при прокуратуре РФ  от 7 сентября 2007 г. № 5 «О мерах по организации процессуального контроля» было закреплено требование «по поступившим в следственный орган постановлениям прокурора о направлении материалов для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных нарушений федерального законодательства в обязательном порядке обеспечивать составление следователями рапортов об обнаружении признаков преступлений, регистрацию их в установленном порядке и проведение проверки в соответствии со ст. 144, 145 УПК РФ». Таким образом, никаких проблем с классификацией данного повода, приемом, рассмотрением и разрешением такового на практике не было.

Так как третий повод включал все возможные формы информации о преступлении, не являющиеся заявлением о преступлении или явкой с повинной (первой или второй разновидностью повода), то, как сказали бы представители науки логики, перечень поводов для возбуждения уголовного дела был соразмерен. В нем были перечислены все виды делимого понятия. Причем объем членов деления (первых трех поводов для возбуждения уголовного дела) был равен (как, впрочем, и равен сейчас) в своей сумме объему делимого понятия (все поводы для возбуждения уголовного дела).

Внесением в ч. 1 ст. 140 УПК РФ нового пункта законодатель нарушил логическое правило соразмерности деления. По крайней мере, при существующей редакции п. 3 ч. 1 ст. 140 и ст. 143 УПК РФ п. 4 ч. 1 ст. 140 УПК РФ является «лишним членом деления» всех поводов для возбуждения уголовного дела на отдельные разновидности соответствующих источников информации.

Но не только данную логическую ошибку допустил законодатель, а вслед за ним и разработчики комментируемой Инструкции. Согласно логическим правилам деления члены деления должны исключать друг друга. В нашей же ситуации деление, результаты которого мы видим в действующей редакции ч. 1 ст. 140 УПК РФ, а тем более в подп. «а» п. 3 настоящей Инструкции, нарушает это правило.

Постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании не является заявлением о преступлении и явкой с повинной, таким образом, уже исходя из редакции ст. 143 УПК РФ оно является разновидностью «сообщения о совершенном или готовящемся преступлении, полученного из иных источников, чем указанные в статьях 141 и 142» УПК РФ. А сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников, как самостоятельный повод для возбуждения уголовного дела предусмотрено п. 3 ч. 1 ст. 140 УПК РФ.

Следующая разновидность сообщения о преступлении, которая специально выделена разработчиками настоящей Инструкции, – это «заявление потерпевшего или его законного представителя по уголовному делу частного обвинения». Сразу уточним: правильнее здесь вести речь о пострадавшем (заявлении пострадавшего).

Потерпевшим лицо становится позже, после его признания таковым путем вынесения специального постановления, определения. На момент подачи заявления о преступлении в уголовном процессе не может быть такого потерпевшего. Данное лицо правильнее именовать пострадавшим. В любом случае «потерпевший», в словосочетании «заявление потерпевшего о совершении преступления» – это не тот субъект уголовного процесса, которому посвящена ст. 42 УПК РФ, – статья, которая так и называется «Потерпевший».

И второе замечание. «Заявление потерпевшего или его законного представителя» как повод для возбуждения уголовного дела в уголовном процессе появляется, когда еще уголовного дела нет. Поэтому вряд ли следует в наименовании данной разновидности сообщения о преступлении использовать выражение «по уголовному делу» («по уголовному делу частного обвинения»). Может быть, лучше в данном случае использовать формулировку, которая применена законодателем при формулировании ч. 1 ст. 20 УПК РФ? И вести речь здесь не об «уголовном деле частного обвинения», а о необходимости уголовного преследования правонарушителя в частном порядке. В этом случае исследуемая разновидность сообщения о преступлении могла бы называться заявлением пострадавшего или его законного представителя о необходимости уголовного преследования правонарушителя в частном порядке.

В настоящее же время мы можем лишь рекомендовать именно такое толкование выражения «заявление потерпевшего или его законного представителя по уголовному делу частного обвинения».

Но и с указанной правкой, во-первых, вряд ли данная разновидность сообщения о преступлении включает все присущие ей формы. Во-вторых, и при осуществлении уголовного преследования в частном порядке заявление о преступлении может (если не сказать должно) быть принято и проверено по правилам ст. 141 и 144 УПК РФ.

О чем речь? Да о том, что не только пострадавший и его законный представитель могут быть теми лицами, которые становятся инициаторами возбуждения уголовного дела частного обвинения. Исходя из содержания ч. 2 ст. 318 УПК РФ соответствующим правом наделен также близкий родственник пострадавшего в случае смерти последнего.

Такое заявление, кем бы оно ни было подписано (самим пострадавшим, его законным представителем, близким родственником умершего пострадавшего), является разновидностью заявления о преступлении. Действительно, в случае заявления в частном порядке о совершении преступления конкретным, не указанным в ст. 447 УПК РФ лицом, – это специфическая разновидность письменного заявления о преступлении. Его содержание должно соответствовать требованиям ч. 5 ст. 318 УПК РФ. Более того, подобного вида заявление о преступлении не может быть устным. Такого рода письменное заявление подается в суд с копиями по числу лиц, в отношении которых решается вопрос о возбуждении уголовного дела частного обвинения.

Однако если пострадавшему (его законному представителю, близкому родственнику умершего пострадавшего) не известно, кто совершил преступление, либо в совершении преступления подозревается лицо, указанное в ст. 447 УПК РФ, то «заявление потерпевшего или его законного представителя по уголовному делу частного обвинения» ничем не отличается от любого другого заявления о преступлении.

Да и в случае предъявления к заявлению по делу частного обвинения законодателем дополнительных требований таковое остается заявлением о преступлении. И коль о рассматриваемой разновидности сообщения о преступлении уже упоминалось в исследуемой дефиниции, «вычленение» подвида заявления о преступлении («заявления потерпевшего или его законного представителя по уголовному делу частного обвинения») как самостоятельно вида сообщения о преступлении можно рассматривать лишь с позиции нарушения логического закона деления. Мы вновь вынуждены констатировать нарушение авторами исследуемой дефиниции логического правила соразмерности деления. Данное нарушение, впрочем, имеет место и во всех последующих случаях вычленения разработчиками комментируемой Инструкции отдельных самостоятельных разновидностей сообщения о преступлении.

Закрепленное в ч. 4 ст. 141 УПК РФ требование занесения в протокол следственного действия или протокол судебного заседания устных сообщений о преступлении, сделанных соответственно при производстве следственного действия или в ходе судебного разбирательства, почему-то позволило разработчикам комментируемой Инструкции утверждать, что самостоятельными разновидностями сообщений о преступлении являются «протокол следственного действия, в который внесено устное сообщение о другом преступлении, либо заверенная копия или выписка из него», а также «протокол судебного заседания, в который внесено устное сообщение о другом преступлении, либо заверенная копия или выписка из него».

Между тем в ч. 4 ст. 141 УПК РФ прямо указано, что «устное сообщение о преступлении» «заносится соответственно в протокол следственного действия или протокол судебного заседания», а не протокол следственного действия и протокол судебного разбирательства, в который занесено заявление о преступлении (заявление о явке с повинной), является сообщением о преступлении. Нетрудно заметить, что об этом же пишут разработчики настоящей Инструкции. Сообщением о преступлении здесь соответственно будет не протокол следственного действия и тем более не копия или выписка из него, а устное заявление о другом преступлении (о явке с повинной).

Такого рода сообщения фиксируются в протоколе следственного действия. И хотя не сам протокол является сообщением о преступлении, он все же содержит в себе таковое. Несколько иная роль у копии или выписки из протокола следственного действия. Пусть и должным образом заверенные, копия и выписка из протокола следственного действия соотносятся с самим протоколом так же, как заявитель со своей фотографией. Уже только поэтому они не могут быть «сообщением о преступлении» – это копия (выписка) документа, в котором зафиксировано устное заявление о преступлении.

Даже с позиции уголовно-процессуального доказывания копия (выписка из) протокола следственного действия должна быть отнесена к такой разновидности доказательств, как иной документ. Протоколом следственного действия копия (выписка из) такового не является. В случае же, урегулированном комментируемой Инструкцией, ее назначение – отражение на себе сведений о регистрации сообщения о преступлении, поступившего следователю (руководителю следственного органа, руководителю либо члену следственной группы, следователю-криминалисту) в ходе производства следственного действия.

То же самое можно сказать о соотношении протокола судебного заседания и копии (выписки из) данного документа. Однако сам протокол судебного заседания не только не является сообщением о преступлении, но и оформляется он не органом предварительного расследования. Суд не вправе возбуждать уголовное дело. Поэтому следует заявить, что устное заявление о преступлении (о явке с повинной), занесенное в протокол судебного заседания, не породит возникновения уголовно-процессуальных отношений, пока не станет известно должностному лицу органа предварительного расследования.

Как уже отмечалось выше, поступившая к следователю (руководителю следственного органа, руководителю либо члену следственной группы, следователю-криминалисту) информация о преступлении, в том числе внесенная в протокол судебного заседания (содержащаяся в копии или выписке из указанного документа), – это всего-навсего одна из разновидностей сообщения о совершенном или готовящемся преступлении, полученного из иных источников, чем указанные в ст. 141 и 142 УПК РФ. Поэтому имеет право на существование точка зрения, согласно которой следователь (руководитель следственного органа, руководитель либо член следственной группы, следователь-криминалист), руководствуясь требованиями ст. 143 УПК РФ, при получении таковой обязан составить рапорт об обнаружении признаков преступления.

Хотя редакция комментируемой Инструкции построена так, что позволяет нам заявить: разработчики таковой не считают нужным поступление к следователю (руководителю следственного органа, руководителю либо члену следственной группы, следователю-криминалисту) протокола судебного заседания, копии или выписки из такового с отраженными в нем сведениями о поступившем заявлении о преступлении, оформлять дополнительно рапортом об обнаружении признаков  преступления.

Итак, максимально используя закрепленную в подп. «а» п. 3 настоящей Инструкции формулировку, сообщение о преступлении можно охарактеризовать как предусмотренные ст. 140–143 УПК РФ, содержащие информацию об обстоятельствах, указывающих на уголовно-процессуальные значимые признаки объективной стороны совершенного, совершаемого или готовящегося преступления:
– заявление о преступлении;
– заявление о явке с повинной;
– сообщение о преступлении, полученное из иных источников, чем указанные в ст. 141 и 142 УПК РФ.

Исходя из действующей редакции ч. 1 ст. 140 УПК РФ нельзя признать не соответствующим закону (со всеми выше сделанными оговорками) также вычленение такой самостоятельной разновидности сообщения о преступлении, как постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании.

Именно эти четыре вида сообщений о преступлении следователем (руководителем следственного органа, руководителем либо членом следственной группы, следователем-криминалистом) принимаются, проверяются и разрешаются в порядке, предусмотренном УПК РФ.

Регистрационный же номер сообщения о преступлении проставляется в одном случае на сообщении о преступлении, в другом – на документе, в котором сообщение фиксируется.

Штамп о регистрации сообщения о преступлении проставляется лишь на таких сообщениях, как:
– письменное заявление о преступлении, подписанное заявителем, в том числе заявление пострадавшего, его законного представителя либо близкого родственника умершего пострадавшего о необходимости уголовного преследования правонарушителя в частном порядке;
– письменное заявление о явке с повинной – подписанное заявителем добровольное сообщение о совершенном им преступлении. Обычно же исходя из основной идеи, закрепленной в  комментируемой Инструкции, штамп о регистрации сообщения о преступлении должен быть поставлен на документе, в котором оно (сообщение, заявление) зафиксировано. Такими документами являются:
– протокол принятия устного заявления о преступлении, подписанный заявителем и лицом, принявшим заявление;
– протокол явки с повинной – добровольное устное сообщение лица о совершенном им преступлении, занесенное в специальный протокол;
– рапорт об обнаружении признаков преступления, составленный правомочным должностным лицом по сообщению о совершенном или готовящемся преступлении, полученному из иных источников, чем указанные в ст. 141 и 142 УПК РФ;
– постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании по фактам выявленных прокурором нарушений уголовного законодательства;
– протокол следственного действия, в который внесено устное сообщение о другом преступлении, либо заверенная копия или выписка из него;
– протокол судебного заседания, в который внесено устное сообщение о другом преступлении, либо заверенная копия или выписка из него.

13.12.2013

Также по этой теме:


Список просмотренных товаров пуст
Список сравниваемых товаров пуст
Список избранного пуст
Ваша корзина пуста